«Такой же душный летний день, как и сегодня», - думала она, быстро шагая по пыльной глинистой дороге.  Уверенно ступая по ней так хорошо знакомой, Кэт вспоминала детство. «Как хорошо было тогда, да что об этом думать». И все же грустные мысли одолевали ее. Она гнала их прочь, но они как пчелы почувствовавшие нектар стремились к ней снова и снова.
У нее было всего несколько часов, а успеть хотелось много. Девушка  дошла до дому, с трудом открыла заржавевший замок, вошла в коридор и ед-ва сдержав привычное: «Папа, это я!» вздохнула и прошла в комнату.
Опустившись на стул, она обвела комнату взглядом. Мебель стояла на своих обычных местах, но все в комнате изменилось. Кэт проглотила комок сдавившие ей горло.
-- Нет, - приказала она себе в слух. Еще раз судорожно сглотнула. Все вокруг было покрыто слоем пыли, которая еще больше подчеркивала пустоту гостиной, и только лучик света пробиваясь сквозь дырку в старой выцветшей занавеске, оживлял ее.
Девушка достала убранные от крыс ведро, чайники и мамину чашку, вздрогнула, когда половица в коридоре скрипнула, раньше это значило что в доме гости и пошла за водой.
На улице было тихо и тоже как-то пусто. «Все ни как раньше. Господи, я как старушка какая-то, вот раньше, вот раньше …», - в полголоса ругала она себя. Звук собственного голоса успокаивал.
Идти до колонки всего ничего, пара шагов и вот вода бежит прозрач-ной упругой струей с множеством серебристых брызг. Кэт набрала ведро, от-ставила его в сторону на большой полированный тысячами таких же ведер камень, а потом подставила струе ладони. Вода наполнила их в одну секунду и, переполнив, полилась на ноги. Кэт продолжала держать ладони под водой.
За ту минуту, что руки омывала прохладная вода, в ее голове пронес-лись тысячи воспоминаний. Пожалуй, она сама не могла бы в точности их назвать, но они были, жили в ее голове никуда не исчезая, только прятались по самым дальним уголкам памяти…
… Чайник, обдавая паром, пыхтел на огне,  несколько кусочков хлеба, аккуратно завернутые вместе с сыром, и конфеты извлечены из рюкзака. Де-вушка налила полную чашку крепкого темно-коричневого чая и поднесла ее к губам. Не то чтобы ей хотелось пить или есть, нет, просто это был своеоб-разный ритуал ее семьи. Когда они приезжали домой, то первым делом пили чай со сладкими булочками, купленными матерью в городе. Сейчас для Кэт это было своеобразным возвращением домой.
Пока чай, испуская тонкие белые струйки ароматного пара остывал в чашке, Кэт выглянула в окно. Сад совсем запустел, трава разрослась, всюду виднелись засохшие ветки. Она закрыла глаза, а сад все стоял перед глазами, только там в ее памяти он был прежним. Вот отец подпирает тяжелые от на-ливающихся яблок ветки, а вот мать собирает ягоды с кустов смородины. Вон там, в самом дальнем углу сада, рядом со соседским забором, Кэт по-строила шалаш. Отец помогал ей делать каркас, а мать смеялась над ее затеей и все же сшила занавеску из кусочков ткани. А на том тополе висели ее каче-ли. Кэт открыла глаза. На засохшем суку безвольно болтались почерневшие веревки.
Комок снова подступил к горлу. Странное чувство посетило девушку, когда она вернулась к столу. На долю секунды ей показалось, что все верну-лось. Кэт хлебнула чая, поставила чашку и вышла на улицу. Сейчас же де-вушка поняла, что не хотела бы встретиться с кем-то из соседей и даже дру-зей. Она редко писала им, они еще реже отвечали, но не потому что забыли друг друга а просто не знали что сказать. Между ними вдруг образовалась целая пропасть, пропасть, преодолеть которую, они были не в состоянии.
Она бродила там, где провела все детство, намеренно избегая оживлен-ных мест. Бродила и разговаривала сама с собой вслух. Иногда она замечала, как случайный прохожий коситься на нее. Тогда она замолкала, проходила чуть дальше и продолжала разговор. Она не стеснялась прохожих, ее не вол-новало, что они подумают о ней, просто не хотела, чтобы разговор был под-слушан.
День плавно переходил в вечер, и как она не оттягивала этот момент, нужно было уезжать. Кэт вернулась к дому, прижалась к холодной белой штукатурке щекой и как заклинание повторяла: «Домик миленький я вер-нусь, богом клянусь - я вернусь сюда. Никогда, слышишь, никогда я тебя не променяю. Миленький ты только стой, стой и не падай. Я знаю тебе сложно будет, но я пока не могу тебе помочь. Домик ты ведь будешь стоять, прав-да?» Так повторяла свое заклинание, как будто желая получить ответ.
Она сильнее прижалась к дому всем телом. Холод каменных стен про-никал в ее тело. Но сейчас в эту минуту он был роднее и желаннее сотен оча-гов. Кэт не плакала, плакала ее душа, сливаясь с камнем стен.
Собиралась девушка быстро без лишних движений и суеты убрала все по местам. Оглядела комнату в последний раз. Горько вздохнула и вышла. Замок закрылся, Кэт вышла на дорогу и только тут одинокая слезинка скати-ла по щеке. Кэт не смахивала ее. Пусть, пусть будет ….